Очередной "Русский марш", организованный националистами в День Конституции, уже заслуженно назван самым громким провалом ультраправых за последние годы. Эпитеты "русский марш несогласных" и "русский марш раскола", которыми характеризуют пятничное мероприятие на Чистопрудном бульваре, показывают глубину противоречий, с которыми столкнулись националистические движения. Часть "профессиональных русских" видит в марше попытку консолидации с "несогласными", часть – внутреннюю борьбу за лидерство, многие и вовсе отказались выходить на улицу под либеральными лозунгами о защите Конституции.
Накануне резкой критике идею проведения "Русского марша" в День Конституции подвергло так называемое "Русское ДПНИ" - движение, отколовшееся от ДПНИ Александра Белова. По словам члена Консультационного совета "Русского ДПНИ" Алексея Барановского, "так называемые правозащитные мотивы чужды вообще идеологии русского национализма".
Действительно, сегодняшний "Русский марш" изрядно отличался от аналогичных мероприятий, которые традиционно проводятся 4 ноября, в День народного единства. Требования мэрии националисты выполнили скрупулезно - по данным милиции, на марш пришли не больше 300 человек. Причем очевидцы рассказывают, что среди этих трех сотен было немало журналистов. Обошлось без эксцессов - постояли пару часов, покричали про "свободные выборы" и "свободу слова", развернули плакаты с призывами "Соблюдайте свою Конституцию", да и разошлись.
О том, что на Чистых прудах собрались националисты, напоминали лишь периодические скандирования "Слава России" и "Русские вперед". Некоторые участники марша также кричали "Зига-зага", поднимая руки в нацистском приветствии, что изрядно смущало выступавших. Ораторы основную часть своих выступлений посвятили Конституции и тому, чего в ней, по их мнению, не хватает. В частности, их недовольство вызвало отсутствие слова "русский" в документе.
Лозунги о защите Конституции РФ и призывы к властям эту Конституцию соблюдать больше подошли бы либеральным политическим партиям и движениям. Характерно, что уже 14 декабря с точно такими же лозунгами на улицы должны выйти "несогласные" Гарри Каспарова и Эдуарда Лимонова, которые являются традиционными идеологическими противниками националистов.
Сходство лозунгов "Русского марша" и "Марша несогласных" дало основание многим политологам говорить о сближении позиций националистов и ультралибералов из "несогласных". Недаром и лозунги "Русского марша" названы правозащитными.
На это же обратили внимание и представители движения "Русский образ", которые в четверг провели в российской столице акцию в поддержку поправок в Конституцию. По их мнению, мероприятие ДПНИ Белова и "Славянского Союза" Демушкина стоит в одном ряду с "Маршами несогласных", которые проводит "Другая Россия".
Всю последнюю неделю в интернет-конференциях националистов вокруг лозунгов "Русского марша" кипели нешуточные споры, не помогло и разъяснение о том, что организаторы марша требуют соблюдать Конституцию, гарантирующую свободу шествий (кстати, того же теми же словами требует и Каспаров).
"Мы полагаем, что эти так называемые правозащитные мотивы чужды вообще идеологии русского национализма. Сейчас есть более актуальные темы, на которые следовало бы обратить внимание националистическим организациям: например, массовые увольнения гастарбайтеров и, как следствие, ухудшение криминальной обстановки", - заявил в этой связи Алексей Барановский.
Подверг критике представитель "Русского ДПНИ" и намерение "Славянского Союза" и ДПНИ Белова проводить "Русские марши" четыре раза в год. "Русский марш" должен быть один раз в год, 4 ноября. К сожалению, в последнее время не удается проводить единый "Русский марш" и достичь мирного сосуществования между разными фракциями патриотов, - сказал Барановский. - Но чем больше спекулировать на бренде "Русского марша", тем больше он будет обесцениваться".
И здесь прослеживаются удивительные аналогии с "Маршами несогласных", проводить которые Каспаров и Лимонов стремились в прошлом году чуть ли не каждую неделю.
Напомним также, что организации "Русского марша" предшествовали события трагические. Избиение лидера ДПНИ и одного из главных организаторов марша Александра Белова в Люберцах завершилось его госпитализацией. Всю дальнейшую оргработу взял на себя лидер "Славянского Союза" Дмитрий Демушкин, который буквально через пару дней заявил, что согласовал с мэрией столицы маршрут и порядок проведения шествия.
Тогда же Демушкин заявил и о согласии националистов ограничить число участников марша 350 активистами. Многие увидели в этих действиях уничтожение самой идеи "Русского марша", на форумах прозвучало: "Что и кому будут демонстрировать эти 300 человек? Что нас мало?".
О внутреннем расколе в рядах националистов говорят пока осторожно, но, судя по высказываниям, подозрения крепнут. Ранее от ДПНИ откололись движения, не согласные с политикой Александра Белова. Теперь "Славянский союз" перехватил организацию марша, превратив его в немногочисленный митинг. Можно вспомнить, что и на прошлогоднем шествии националистов между организациями Демушкина и Белова возникали определенные трения. Так, колонна "Славянского союза" не осталась на митинг, заявив, что ничего нового от Поткина услышать не надеется.
Разработка программного обеспечения - СРМ, ЕПР системы, электронный документооборот. Есть опыт работы по разработке специализированного ПО - для ювелирных магазинов, логистических компаний и транспортников, агентств недвижимости, банков и коллекторских агентств, школ иностранных языков и различных курсов. Десятки реализованных проектов на различных языках программирования. Особо хочется отметить создание программ по управлению проектами и клиентской базой в компании с распределенным управлением (филиалы). Удаленный офис на веб-интерфейсе наиболее востребованный вид программ, особенно в условиях сокращения расходов на офисы, складские помещения. разработка программ
Ковры это не просто возврат к традициям в дизайне интерьеров. Своременный ковер вписывается не только в классический интерьер, но и подойдет для и более современных стилей - хайтек, техно, арт-декор. ковер не роскошь, а необходимость
Он обрезает сигару и поджигает ее одноразовой зажигалкой с эмблемой НЛМК. Сигара будет докурена часа через два. Но Владимир Лисин никуда не спешит: завершающийся год был для его бизнеса самым успешным и самым спокойным. Выручка от реализации на принадлежащем ему Новолипецком металлургическом комбинате за первые восемь месяцев года уже превысила прошлогоднюю—78,8 млрд рублей против 75 млрд. Прибыль составила 39,3 млрд рублей, почти вдвое больше, чем за весь прошлый год. Компания вышла на второе место в мире по рентабельности среди предприятий черной металлургии, а в России она впереди всех в отрасли по прибыльности. Капитализация НЛМК за последние полгода выросла с $4,6 млрд до $6,1 млрд, при падающем индексе РТС. «Вся моя работа направлена на улучшение показателей компании»,—говорит Лисин в интервью Forbes. В этом году Новолипецкий комбинат купил два морских порта, чтобы «защитить экспортные каналы», а также Стойленский ГОК — чтобы контролировать поставки руды. За контрольный пакет акций ГОКа Лисин отдал его бывшему владельцу, создателю банка «Российский кредит» Борису Иванишвили 15,5% из своих 96% акций НЛМК. Наконец, в октябре он купил пакет лицензий на разведку газоконденсатных месторождений на шельфе Карского моря: «О ресурсах надо думать в перспективе».
Готовый портрет аполитичного собственника, пекущегося только о развитии своей компании? Можно было бы поверить в такой образ Лисина, если бы не его прошлое. А там были и скандалы, и корпоративные войны, и тесная связь с сомнительными дельцами. Кузница кадров
Владимир Лисин -один из двух «настоящих» металлургов среди отраслевых магнатов. Где были его нынешние коллеги лет 15 назад? Где угодно, только не в металлургии. Совладелец «Норильского никеля» Владимир Потанин и глава Уральской горно-металлургической компании Искандер Махмудов работали клерками в государственных внешнеторговых организациях. Хозяин «Северстали» Алексей Мордашов и создатель «Евразхолдинга» Александр Абрамов занимались научной работой. Владелец «Русского алюминия» Олег Дерипаска еще только учился в МГУ—на физика.
Главный же акционер НЛМК в конце 80-х уже был заместителем гендиректора — на Карагандинском металлургическом комбинате, куда пришел молодым специалистом. Кроме Лисина, только один магнат в отрасли всю предыдущую жизнь работал по специальности—совладелец «Магнитки» Виктор Рашников. Может быть, поэтому Рашников и Лисин легко находят общий язык в бизнесе — например, уже два года говорят о возможном объединении активов. Правда, пока непохоже, что они когда-нибудь проведут его. К тому же история показывает: хозяин НЛМК рано или поздно расстается со всеми партнерами. У него бывают только временные союзники.
Первым из них —даже не партнером, а покровителем в бизнесе—в конце 80-х годов стал Олег Сосковец. К началу эпохи частного капитала Сосковец был директором Карагандинского комбината. Под его руководством Лисин приобрел свой первый коммерческий опыт, о чем до сих пор вспоминает с удовольствием. Карагандинский комбинат вместе со швейцарскими партнерами создал дочернюю компанию «ТСК-Стил», гендиректором которой стал Лисин. Фирма воспользовалась лазейкой в законодательстве: экспортировать металлы имели право только государственные посредники, но некондиционный металл (содержащий дефекты) разрешалось вывозить свободно. За рубежом такую продукцию покупали с большой скидкой, но свои $20-25 млн оборота в год компания «ТСК-Стил» имела.
В 1991 году Сосковец стал министром металлургии—последним в СССР, а в 1992-м вошел в правительство России. Вслед за ним Лисин перебрался в Москву, где познакомился с американским бизнесменом советского происхождения, бывшим заведующим центральным гастрономом Одессы Сэмом (Семеном) Кислиным.
Компания Кислина Trans Commodities поставляла на металлургические заводы сырье—частью российское, частью импортное. В какой-то момент его бизнес забуксовал—сразу несколько заводов, словно сговорившись, заявили Кислину, что не могут расплатиться с ним ни деньгами, ни металлом. Кислин рисковал потерять вложенные в дело $30 млн. Тут-то рядом с американцем и оказался Владимир Лисин, который пообещал решить проблему.
«Закончилось все тем, что мы вытащили деньги», — объясняет Лисин, не говоря, впрочем, как именно ему удалось это сделать: просто использовал свои знакомства. И при этом Лисин отрицает, что получал помощь от самого влиятельного из знакомых—Олега Сосковца. «Это легенда, что в Москву меня пригласил Олег Николаевич,—говорит Лисин. — После Караганды мы с ним всего лишь несколько раз встречались мимоходом».
После первого удачного опыта Кислин и Лисин закрутили совместный бизнес. Они первыми поставили на широкую ногу практику толлинга — в обмен на сырье получали у заводов готовую продукцию (в основном черные металлы) и продавали ее на экспорт. Таможенные пошлины при этой схеме не уплачивались. «Я контролировал один, вместе с моим секретарем, 50% экспорта российского чугуна, кроме государственных внешнеторговых объединений у меня конкурентов не было»,—вспоминает Лисин. Обороты бизнеса измерялись уже сотнями миллионов долларов.
Несмотря на успешную работу, Лисин оставался лишь наемным работником в Trans Commodities. Статус партнера, кроме самого Кислина, имел только один человек—выходец из Ташкента предприниматель Михаил Черной. А другим «простым» наемным сотрудником компании был Искандер Махмудов, нынешний хозяин Уральской горно-металлургической компании, крупного производителя меди.
Стремительный взлет Trans Commodities выглядит неправдоподобно легким. Лисин объясняет это тем, что Кислин был первым человеком, который принес в отрасль большие деньги. «Мы конкретно платили, — объясняет Лисин, имея в виду, что отгрузка товара оплачивалась «живыми» деньгами. — В то время никого больше не интересовала металлургия, полная задница была».
Но уже в конце того же 1992 года Лисин и его российские коллеги нашли более увесистый денежный мешок. Их новым иностранным инвестором стал британский торговец цветными металлами Дэвид Рубен. Его привел в Россию младший брат Михаила Черного Лев. Два брата, а также Рубен создали группу Trans World Group (TWG), в сферу интересов которой вошли уже не только черные, но и цветные металлы. Лисин с Махмудовым стали сотрудниками группы. А Сэма Кислина братья каким-то образом уговорили отойти от бизнеса—он уехал в США. Связаться с Кислиным Forbes не удалось.
Позже к этой группе присоединился и начинающий биржевик Олег Дерипаска. Он сумел убедить Черных, что сможет организовать скупку контрольного пакета акций Саянского алюминиевого завода, и получил деньги на эту операцию. (Теперь Дерипаска с его компанией «Русский алюминий» владеет дюжиной алюминиевых и глиноземных заводов).
Так у Лисина появились новые временные союзники. Цвет металлургии
Уже в 1993 году Владимир Лисин получил в TWG статус партнера. Вскоре под контролем группы оказалось большинство крупнейших металлургических заводов страны. TWG стала третьим по величине поставщиком алюминия на мировой рынок—годовой объем продаж в 1993 году составлял, по разным оценкам, $4-5 млрд, причем группа в то время еще не владела ни одним заводом. Схема толлинга позволяла контролировать предприятия, не покупая акции. А главным защитником толлинга в правительстве считался все тот же Олег Сосковец, уже занявший кресло вице-премьера.
Лисин как представитель TWG входил в состав советов директоров пяти заводов: трех алюминиевых и двух стальных — Магнитогорского и Новолипецкого комбинатов. Юридически группа TWG не была оформлена как единая компания. Это был типичный для того времени конгломерат российских фирм и офшоров, формально не зависящих друг от друга.
В 1995 году по отрасли прокатилась волна заказных убийств. В апреле было совершено покушение (неудавшееся) на коммерческого директора Саянского алюминиевого завода Валерия Токарева—Лисин в это время был там членом совета директоров. В том же году были убиты руководители фирм, имевших интересы на алюминиевых заводах,—глава банка «Югорский» Олег Кантор, его заместитель Вадим Яфясов и управляющий российским бизнесом другого крупного экспортера металлов, компании АЮС Феликс Львов. После этих убийств образ TWG в бизнес-сообществе стал демоническим.
Однако за стремительным взлетом TWG последовало столь же стремительное падение. Уже в 1996 году группа начала распадаться. Произошло это через несколько месяцев после скандальной отставки Олега Сосковца с правительственного поста. Самые влиятельные на тот момент люди в коридорах федеральной власти—глава президентской администрации Анатолий Чубайс и премьер Виктор Черномырдин—компанию TWG не жаловали. Позиции Черных в России стали шаткими, а их непрозрачный бизнес—слишком уязвимым для силовых структур. А тут еще братья разругались друг с другом и начали делить бизнес.
Владимир Лисин при разделе своего не упустил. Работая в TWG, он все внимательнее приглядывался к одному из подконтрольных заводов — НЛМК. Параллельно с братьями Черными он понемногу скупал акции. Братья к моменту развала TWG накопили 34% ценных бумаг комбината, Лисин—13%.
Завод был убыточным, как и многие другие. Схема толлинга позволяла зарабатывать миллиарды структурам, контролирующим экспорт, но не очень помогала самим заводам. Братья Черные, сворачивая бизнес TWG, решили обанкротить завод и продать кому-нибудь его активы. Владимиру Лисину за его труды и 13% акций предлагали отступные.
Если бы Лисин согласился—он стал бы мультимиллионером, но никогда уже не нажил бы миллиардов. (В мае Forbes оценил его состояние в $4,8 млрд.) Однако он пошел наперекор бывшим партнерам и начал осуществлять собственный план. Он решил перехватить контроль над НЛМК.
«Надо было на чем-то одном концентрироваться,—так Лисин объяснил свой выбор в интервью Forbes.—А в Липецке у меня был уже большой пакет». К тому же завод имел современное по российским меркам оборудование.
Одним словом, все подводило его к тому, чтобы расстаться с партнерами. Без сантиментов, зато с судебными тяжбами—«с юристами, адвокатами, со всеми причиндалами», как говорит сам Лисин. Чтобы победить в этой борьбе, он вступил в очередной временный союз — с Владимиром Потаниным. Единоличный собственник
В середине 90-х акции НЛМК скупала не только TWG. В начале 1997 года пакет в 25% акций принадлежал структурам американского финансиста Джорджа Сороса. Еще 25% принадлежали двум гражданам Монако, бизнесменам новозеландского происхождения братьям Ричарду и Кристоферу Чандлерам. (Удивительно, как много братьев работало в металлургии в 90-е годы! У Дэвида Рубена тоже был брат-соратник).
Управляли этими 50% акций структуры Потанина и финансиста Бориса Йордана. А заводом фактически управлял Лисин. Порвав с братьями Черными, он перевел все финансовые потоки НЛМК на собственную компанию Worslade Trading, зарегистрированную в Ирландии.
TWG ответила судебными исками, обвинив бывшего партнера в срыве контрактов, а также в нецелевом использовании кредита в $65 млн. Эти суды, впрочем, TWG проиграла.
После установления личного контроля над финансами Лисин решил, что пора становиться крупнейшим акционером завода. По информации из его ближайшего окружения, он обратился к Потанину с предложением о сотрудничестве.
Владимир Потанин и его приближенные всегда отрицали факт существования какой-либо договоренности. Лисин наличие договоренности не подтверждает и не опровергает. По данным же источника, близкого к Лисину, два бизнесмена сошлись в первой половине 1997 года на том, что Потанин не будет препятствовать выкупу Лисиным 50% акций НЛМК у иностранцев и по возможности помешает попыткам братьев Черных обанкротить комбинат.
С Соросом и Чандлерами Лисин договорился через год. После покупки у них ценных бумаг НЛМК пакет Лисина вырос до 63%. Сумма сделки не оглашалась, аналитики оценили ее в $200 млн.
Следующие два года новый хозяин НЛМК, по его собственным словам, «обсуждал с TWG варианты совместной работы». За это время комбинат пережил провальный 1998 год и переломный 1999-й. После девальвации рубля выросла рентабельность экспорта, на который шло 60% продукции НЛМК, комбинат нарастил объем продаж и уровень производства, а Владимир Лисин начал возвращать финансовые потоки из офшоров на само предприятие. В результате впервые после приватизации НЛМК получил прибыль — 9,5 млрд рублей при выручке 25,7 млрд рублей.
Очередной большой шаг Лисин планировал сделать в 2000 году. Июньскому собранию акционеров была предложена программа реструктуризации на $1,1 млрд. Деньги комбинату готовы были предоставить компании самого Лисина в обмен на дополнительную эмиссию акций. После их выпуска доля TWG сократилась бы вдвое.
Судя по тому, что вопрос о выпуске новых акций был включен в повестку дня собрания акционеров, Лисин имел основания считать, что бывшие коллеги из TWG не будут или не смогут возражать.
Но накануне собрания акционеров, перед самым закрытием реестра, Лисина ждал неприятный сюрприз: 34% акций, принадлежавших TWG, сменили владельца. Новым собственником стала компания Владимира Потанина «Интеррос».
Впервые в карьере Владимира Лисина стратегический партнер сам разорвал с ним отношения. Да еще и начал враждебные действия. На собрании акционеров представители Потанина проголосовали против выпуска новых акций. После этого «Интеррос» наносил удар за ударом. Адвокаты Потанина начали оспаривать (без успеха) прошедшую в том же месяце продажу непрофильного актива НЛМК—завода холодильников «Стинол». А чуть позже на комбинат нагрянули аудиторы Счетной палаты РФ и насчитали ущерб на сумму более $160 млн, который НЛМК якобы нанес государству. Впрочем, это было еще до Лисина — Счетная палата обнаружила, что в уставном капитале компании не учтены средства, которые государство вложило когда-то в строительство «Стинола», и к тому же в состав имущества НЛМК были незаконно (по мнению Счетной палаты) включены образовательные учреждения.
Действия государственных аудиторов не имели последствий, но все это было похоже на попытку создать Лисину максимум проблем.
Владимир Потанин в то время чувствовал себя довольно уверенно. Он не боялся вести войну на два фронта: кроме Новолипецкого комбината, сражался за контроль над нефтяной компанией «Сиданко» против Тюменской нефтяной компании (ТНК).
Лисин принял вызов и даже начал контратаку. Он предпочел не переплачивать Потанину за акции НЛМК, а пустить деньги на скупку ценных бумаг «Норильского никеля»—главного актива Потанина. Тогда 8% акций «Норильского никеля», купленных Лисиным, стоили почти вдвое дешевле, чем 34% НЛМК. Новые правила
В 2001 году Владимира Потанина словно подменили. Совладелец «Интерроса» прекратил все корпоративные конфликты. Спорные акции «Сиданко» он продал ТНК за $1,1 млрд. А акции НЛМК предложил Лисину за ту же сумму, которую заплатил за них в 2000 году. (Аналитики Объединенной финансовой группы оценили эту сделку примерно в $180 млн.) Свои акции «Норильского никеля» Лисин в 2003 году тоже продал— на открытом рынке через швейцарский банк UBS.
Оба металлургических магната с тех пор интересуются только своими заводами. И зарабатывают себе новую репутацию. Повышают прозрачность бизнеса и эффективность управления.
Лисин в этом деле преуспел. Вложив около $30 млн в реконструкцию собственной ТЭЦ, которая обеспечивает почти половину потребностей комбината в энергии, он снизил затраты на производство. Энергия теперь обходится ему на 15% дешевле. Покупка Стойленского ГОКа на многие годы обеспечила НЛМК собственной рудой. Одновременно Лисин получил влиятельного партнера — Бориса Иванишвили. Два порта, которые Лисин приобрел совсем недавно (см. справку), позволят ему бесперебойно поставлять металл на экспорт.
Теперь у владельца НЛМК есть время заняться более приятными вещами. Еще в юности он пристрастился к стрельбе, а теперь фактически содержит сборную страны, возглавляя Стрелковый союз России. Он даже построил в Подмосковье — для себя и профессиональных спортсменов — стрелковый комплекс «Лисья нора».
Другой личный проект бизнесмена, который он сам называет «социальным», — выпуск ежедневной газеты «Газета». Она выходит с 2001 года, но до сих пор не приносит прибыли. Лисин говорит, что рад был создать «независимое средство массовой информации» и ничего другого ему от «Газеты» не нужно.
Так что теперь Владимир Лисин — тихий миллиардер...
Он обрезает сигару и поджигает ее одноразовой зажигалкой с эмблемой НЛМК. Сигара будет докурена часа через два. Но Владимир Лисин никуда не спешит: завершающийся год был для его бизнеса самым успешным и самым спокойным. Выручка от реализации на принадлежащем ему Новолипецком металлургическом комбинате за первые восемь месяцев года уже превысила прошлогоднюю—78,8 млрд рублей против 75 млрд. Прибыль составила 39,3 млрд рублей, почти вдвое больше, чем за весь прошлый год. Компания вышла на второе место в мире по рентабельности среди предприятий черной металлургии, а в России она впереди всех в отрасли по прибыльности. Капитализация НЛМК за последние полгода выросла с $4,6 млрд до $6,1 млрд, при падающем индексе РТС. «Вся моя работа направлена на улучшение показателей компании»,—говорит Лисин в интервью Forbes. В этом году Новолипецкий комбинат купил два морских порта, чтобы «защитить экспортные каналы», а также Стойленский ГОК — чтобы контролировать поставки руды. За контрольный пакет акций ГОКа Лисин отдал его бывшему владельцу, создателю банка «Российский кредит» Борису Иванишвили 15,5% из своих 96% акций НЛМК. Наконец, в октябре он купил пакет лицензий на разведку газоконденсатных месторождений на шельфе Карского моря: «О ресурсах надо думать в перспективе».
Готовый портрет аполитичного собственника, пекущегося только о развитии своей компании? Можно было бы поверить в такой образ Лисина, если бы не его прошлое. А там были и скандалы, и корпоративные войны, и тесная связь с сомнительными дельцами. Кузница кадров
Владимир Лисин -один из двух «настоящих» металлургов среди отраслевых магнатов. Где были его нынешние коллеги лет 15 назад? Где угодно, только не в металлургии. Совладелец «Норильского никеля» Владимир Потанин и глава Уральской горно-металлургической компании Искандер Махмудов работали клерками в государственных внешнеторговых организациях. Хозяин «Северстали» Алексей Мордашов и создатель «Евразхолдинга» Александр Абрамов занимались научной работой. Владелец «Русского алюминия» Олег Дерипаска еще только учился в МГУ—на физика.
Главный же акционер НЛМК в конце 80-х уже был заместителем гендиректора — на Карагандинском металлургическом комбинате, куда пришел молодым специалистом. Кроме Лисина, только один магнат в отрасли всю предыдущую жизнь работал по специальности—совладелец «Магнитки» Виктор Рашников. Может быть, поэтому Рашников и Лисин легко находят общий язык в бизнесе — например, уже два года говорят о возможном объединении активов. Правда, пока непохоже, что они когда-нибудь проведут его. К тому же история показывает: хозяин НЛМК рано или поздно расстается со всеми партнерами. У него бывают только временные союзники.
Первым из них —даже не партнером, а покровителем в бизнесе—в конце 80-х годов стал Олег Сосковец. К началу эпохи частного капитала Сосковец был директором Карагандинского комбината. Под его руководством Лисин приобрел свой первый коммерческий опыт, о чем до сих пор вспоминает с удовольствием. Карагандинский комбинат вместе со швейцарскими партнерами создал дочернюю компанию «ТСК-Стил», гендиректором которой стал Лисин. Фирма воспользовалась лазейкой в законодательстве: экспортировать металлы имели право только государственные посредники, но некондиционный металл (содержащий дефекты) разрешалось вывозить свободно. За рубежом такую продукцию покупали с большой скидкой, но свои $20-25 млн оборота в год компания «ТСК-Стил» имела.
В 1991 году Сосковец стал министром металлургии—последним в СССР, а в 1992-м вошел в правительство России. Вслед за ним Лисин перебрался в Москву, где познакомился с американским бизнесменом советского происхождения, бывшим заведующим центральным гастрономом Одессы Сэмом (Семеном) Кислиным.
Компания Кислина Trans Commodities поставляла на металлургические заводы сырье—частью российское, частью импортное. В какой-то момент его бизнес забуксовал—сразу несколько заводов, словно сговорившись, заявили Кислину, что не могут расплатиться с ним ни деньгами, ни металлом. Кислин рисковал потерять вложенные в дело $30 млн. Тут-то рядом с американцем и оказался Владимир Лисин, который пообещал решить проблему.
«Закончилось все тем, что мы вытащили деньги», — объясняет Лисин, не говоря, впрочем, как именно ему удалось это сделать: просто использовал свои знакомства. И при этом Лисин отрицает, что получал помощь от самого влиятельного из знакомых—Олега Сосковца. «Это легенда, что в Москву меня пригласил Олег Николаевич,—говорит Лисин. — После Караганды мы с ним всего лишь несколько раз встречались мимоходом».
После первого удачного опыта Кислин и Лисин закрутили совместный бизнес. Они первыми поставили на широкую ногу практику толлинга — в обмен на сырье получали у заводов готовую продукцию (в основном черные металлы) и продавали ее на экспорт. Таможенные пошлины при этой схеме не уплачивались. «Я контролировал один, вместе с моим секретарем, 50% экспорта российского чугуна, кроме государственных внешнеторговых объединений у меня конкурентов не было»,—вспоминает Лисин. Обороты бизнеса измерялись уже сотнями миллионов долларов.
Несмотря на успешную работу, Лисин оставался лишь наемным работником в Trans Commodities. Статус партнера, кроме самого Кислина, имел только один человек—выходец из Ташкента предприниматель Михаил Черной. А другим «простым» наемным сотрудником компании был Искандер Махмудов, нынешний хозяин Уральской горно-металлургической компании, крупного производителя меди.
Стремительный взлет Trans Commodities выглядит неправдоподобно легким. Лисин объясняет это тем, что Кислин был первым человеком, который принес в отрасль большие деньги. «Мы конкретно платили, — объясняет Лисин, имея в виду, что отгрузка товара оплачивалась «живыми» деньгами. — В то время никого больше не интересовала металлургия, полная задница была».
Но уже в конце того же 1992 года Лисин и его российские коллеги нашли более увесистый денежный мешок. Их новым иностранным инвестором стал британский торговец цветными металлами Дэвид Рубен. Его привел в Россию младший брат Михаила Черного Лев. Два брата, а также Рубен создали группу Trans World Group (TWG), в сферу интересов которой вошли уже не только черные, но и цветные металлы. Лисин с Махмудовым стали сотрудниками группы. А Сэма Кислина братья каким-то образом уговорили отойти от бизнеса—он уехал в США. Связаться с Кислиным Forbes не удалось.
Позже к этой группе присоединился и начинающий биржевик Олег Дерипаска. Он сумел убедить Черных, что сможет организовать скупку контрольного пакета акций Саянского алюминиевого завода, и получил деньги на эту операцию. (Теперь Дерипаска с его компанией «Русский алюминий» владеет дюжиной алюминиевых и глиноземных заводов).
Так у Лисина появились новые временные союзники. Цвет металлургии
Уже в 1993 году Владимир Лисин получил в TWG статус партнера. Вскоре под контролем группы оказалось большинство крупнейших металлургических заводов страны. TWG стала третьим по величине поставщиком алюминия на мировой рынок—годовой объем продаж в 1993 году составлял, по разным оценкам, $4-5 млрд, причем группа в то время еще не владела ни одним заводом. Схема толлинга позволяла контролировать предприятия, не покупая акции. А главным защитником толлинга в правительстве считался все тот же Олег Сосковец, уже занявший кресло вице-премьера.
Лисин как представитель TWG входил в состав советов директоров пяти заводов: трех алюминиевых и двух стальных — Магнитогорского и Новолипецкого комбинатов. Юридически группа TWG не была оформлена как единая компания. Это был типичный для того времени конгломерат российских фирм и офшоров, формально не зависящих друг от друга.
В 1995 году по отрасли прокатилась волна заказных убийств. В апреле было совершено покушение (неудавшееся) на коммерческого директора Саянского алюминиевого завода Валерия Токарева—Лисин в это время был там членом совета директоров. В том же году были убиты руководители фирм, имевших интересы на алюминиевых заводах,—глава банка «Югорский» Олег Кантор, его заместитель Вадим Яфясов и управляющий российским бизнесом другого крупного экспортера металлов, компании АЮС Феликс Львов. После этих убийств образ TWG в бизнес-сообществе стал демоническим.
Однако за стремительным взлетом TWG последовало столь же стремительное падение. Уже в 1996 году группа начала распадаться. Произошло это через несколько месяцев после скандальной отставки Олега Сосковца с правительственного поста. Самые влиятельные на тот момент люди в коридорах федеральной власти—глава президентской администрации Анатолий Чубайс и премьер Виктор Черномырдин—компанию TWG не жаловали. Позиции Черных в России стали шаткими, а их непрозрачный бизнес—слишком уязвимым для силовых структур. А тут еще братья разругались друг с другом и начали делить бизнес.
Владимир Лисин при разделе своего не упустил. Работая в TWG, он все внимательнее приглядывался к одному из подконтрольных заводов — НЛМК. Параллельно с братьями Черными он понемногу скупал акции. Братья к моменту развала TWG накопили 34% ценных бумаг комбината, Лисин—13%.
Завод был убыточным, как и многие другие. Схема толлинга позволяла зарабатывать миллиарды структурам, контролирующим экспорт, но не очень помогала самим заводам. Братья Черные, сворачивая бизнес TWG, решили обанкротить завод и продать кому-нибудь его активы. Владимиру Лисину за его труды и 13% акций предлагали отступные.
Если бы Лисин согласился—он стал бы мультимиллионером, но никогда уже не нажил бы миллиардов. (В мае Forbes оценил его состояние в $4,8 млрд.) Однако он пошел наперекор бывшим партнерам и начал осуществлять собственный план. Он решил перехватить контроль над НЛМК.
«Надо было на чем-то одном концентрироваться,—так Лисин объяснил свой выбор в интервью Forbes.—А в Липецке у меня был уже большой пакет». К тому же завод имел современное по российским меркам оборудование.
Одним словом, все подводило его к тому, чтобы расстаться с партнерами. Без сантиментов, зато с судебными тяжбами—«с юристами, адвокатами, со всеми причиндалами», как говорит сам Лисин. Чтобы победить в этой борьбе, он вступил в очередной временный союз — с Владимиром Потаниным. Единоличный собственник
В середине 90-х акции НЛМК скупала не только TWG. В начале 1997 года пакет в 25% акций принадлежал структурам американского финансиста Джорджа Сороса. Еще 25% принадлежали двум гражданам Монако, бизнесменам новозеландского происхождения братьям Ричарду и Кристоферу Чандлерам. (Удивительно, как много братьев работало в металлургии в 90-е годы! У Дэвида Рубена тоже был брат-соратник).
Управляли этими 50% акций структуры Потанина и финансиста Бориса Йордана. А заводом фактически управлял Лисин. Порвав с братьями Черными, он перевел все финансовые потоки НЛМК на собственную компанию Worslade Trading, зарегистрированную в Ирландии.
TWG ответила судебными исками, обвинив бывшего партнера в срыве контрактов, а также в нецелевом использовании кредита в $65 млн. Эти суды, впрочем, TWG проиграла.
После установления личного контроля над финансами Лисин решил, что пора становиться крупнейшим акционером завода. По информации из его ближайшего окружения, он обратился к Потанину с предложением о сотрудничестве.
Владимир Потанин и его приближенные всегда отрицали факт существования какой-либо договоренности. Лисин наличие договоренности не подтверждает и не опровергает. По данным же источника, близкого к Лисину, два бизнесмена сошлись в первой половине 1997 года на том, что Потанин не будет препятствовать выкупу Лисиным 50% акций НЛМК у иностранцев и по возможности помешает попыткам братьев Черных обанкротить комбинат.
С Соросом и Чандлерами Лисин договорился через год. После покупки у них ценных бумаг НЛМК пакет Лисина вырос до 63%. Сумма сделки не оглашалась, аналитики оценили ее в $200 млн.
Следующие два года новый хозяин НЛМК, по его собственным словам, «обсуждал с TWG варианты совместной работы». За это время комбинат пережил провальный 1998 год и переломный 1999-й. После девальвации рубля выросла рентабельность экспорта, на который шло 60% продукции НЛМК, комбинат нарастил объем продаж и уровень производства, а Владимир Лисин начал возвращать финансовые потоки из офшоров на само предприятие. В результате впервые после приватизации НЛМК получил прибыль — 9,5 млрд рублей при выручке 25,7 млрд рублей.
Очередной большой шаг Лисин планировал сделать в 2000 году. Июньскому собранию акционеров была предложена программа реструктуризации на $1,1 млрд. Деньги комбинату готовы были предоставить компании самого Лисина в обмен на дополнительную эмиссию акций. После их выпуска доля TWG сократилась бы вдвое.
Судя по тому, что вопрос о выпуске новых акций был включен в повестку дня собрания акционеров, Лисин имел основания считать, что бывшие коллеги из TWG не будут или не смогут возражать.
Но накануне собрания акционеров, перед самым закрытием реестра, Лисина ждал неприятный сюрприз: 34% акций, принадлежавших TWG, сменили владельца. Новым собственником стала компания Владимира Потанина «Интеррос».
Впервые в карьере Владимира Лисина стратегический партнер сам разорвал с ним отношения. Да еще и начал враждебные действия. На собрании акционеров представители Потанина проголосовали против выпуска новых акций. После этого «Интеррос» наносил удар за ударом. Адвокаты Потанина начали оспаривать (без успеха) прошедшую в том же месяце продажу непрофильного актива НЛМК—завода холодильников «Стинол». А чуть позже на комбинат нагрянули аудиторы Счетной палаты РФ и насчитали ущерб на сумму более $160 млн, который НЛМК якобы нанес государству. Впрочем, это было еще до Лисина — Счетная палата обнаружила, что в уставном капитале компании не учтены средства, которые государство вложило когда-то в строительство «Стинола», и к тому же в состав имущества НЛМК были незаконно (по мнению Счетной палаты) включены образовательные учреждения.
Действия государственных аудиторов не имели последствий, но все это было похоже на попытку создать Лисину максимум проблем.
Владимир Потанин в то время чувствовал себя довольно уверенно. Он не боялся вести войну на два фронта: кроме Новолипецкого комбината, сражался за контроль над нефтяной компанией «Сиданко» против Тюменской нефтяной компании (ТНК).
Лисин принял вызов и даже начал контратаку. Он предпочел не переплачивать Потанину за акции НЛМК, а пустить деньги на скупку ценных бумаг «Норильского никеля»—главного актива Потанина. Тогда 8% акций «Норильского никеля», купленных Лисиным, стоили почти вдвое дешевле, чем 34% НЛМК. Новые правила
В 2001 году Владимира Потанина словно подменили. Совладелец «Интерроса» прекратил все корпоративные конфликты. Спорные акции «Сиданко» он продал ТНК за $1,1 млрд. А акции НЛМК предложил Лисину за ту же сумму, которую заплатил за них в 2000 году. (Аналитики Объединенной финансовой группы оценили эту сделку примерно в $180 млн.) Свои акции «Норильского никеля» Лисин в 2003 году тоже продал— на открытом рынке через швейцарский банк UBS.
Оба металлургических магната с тех пор интересуются только своими заводами. И зарабатывают себе новую репутацию. Повышают прозрачность бизнеса и эффективность управления.
Лисин в этом деле преуспел. Вложив около $30 млн в реконструкцию собственной ТЭЦ, которая обеспечивает почти половину потребностей комбината в энергии, он снизил затраты на производство. Энергия теперь обходится ему на 15% дешевле. Покупка Стойленского ГОКа на многие годы обеспечила НЛМК собственной рудой. Одновременно Лисин получил влиятельного партнера — Бориса Иванишвили. Два порта, которые Лисин приобрел совсем недавно (см. справку), позволят ему бесперебойно поставлять металл на экспорт.
Теперь у владельца НЛМК есть время заняться более приятными вещами. Еще в юности он пристрастился к стрельбе, а теперь фактически содержит сборную страны, возглавляя Стрелковый союз России. Он даже построил в Подмосковье — для себя и профессиональных спортсменов — стрелковый комплекс «Лисья нора».
Другой личный проект бизнесмена, который он сам называет «социальным», — выпуск ежедневной газеты «Газета». Она выходит с 2001 года, но до сих пор не приносит прибыли. Лисин говорит, что рад был создать «независимое средство массовой информации» и ничего другого ему от «Газеты» не нужно.
Так что теперь Владимир Лисин — тихий миллиардер...
Он обрезает сигару и поджигает ее одноразовой зажигалкой с эмблемой НЛМК. Сигара будет докурена часа через два. Но Владимир Лисин никуда не спешит: завершающийся год был для его бизнеса самым успешным и самым спокойным. Выручка от реализации на принадлежащем ему Новолипецком металлургическом комбинате за первые восемь месяцев года уже превысила прошлогоднюю—78,8 млрд рублей против 75 млрд. Прибыль составила 39,3 млрд рублей, почти вдвое больше, чем за весь прошлый год. Компания вышла на второе место в мире по рентабельности среди предприятий черной металлургии, а в России она впереди всех в отрасли по прибыльности. Капитализация НЛМК за последние полгода выросла с $4,6 млрд до $6,1 млрд, при падающем индексе РТС. «Вся моя работа направлена на улучшение показателей компании»,—говорит Лисин в интервью Forbes. В этом году Новолипецкий комбинат купил два морских порта, чтобы «защитить экспортные каналы», а также Стойленский ГОК — чтобы контролировать поставки руды. За контрольный пакет акций ГОКа Лисин отдал его бывшему владельцу, создателю банка «Российский кредит» Борису Иванишвили 15,5% из своих 96% акций НЛМК. Наконец, в октябре он купил пакет лицензий на разведку газоконденсатных месторождений на шельфе Карского моря: «О ресурсах надо думать в перспективе».
Готовый портрет аполитичного собственника, пекущегося только о развитии своей компании? Можно было бы поверить в такой образ Лисина, если бы не его прошлое. А там были и скандалы, и корпоративные войны, и тесная связь с сомнительными дельцами. Кузница кадров
Владимир Лисин -один из двух «настоящих» металлургов среди отраслевых магнатов. Где были его нынешние коллеги лет 15 назад? Где угодно, только не в металлургии. Совладелец «Норильского никеля» Владимир Потанин и глава Уральской горно-металлургической компании Искандер Махмудов работали клерками в государственных внешнеторговых организациях. Хозяин «Северстали» Алексей Мордашов и создатель «Евразхолдинга» Александр Абрамов занимались научной работой. Владелец «Русского алюминия» Олег Дерипаска еще только учился в МГУ—на физика.
Главный же акционер НЛМК в конце 80-х уже был заместителем гендиректора — на Карагандинском металлургическом комбинате, куда пришел молодым специалистом. Кроме Лисина, только один магнат в отрасли всю предыдущую жизнь работал по специальности—совладелец «Магнитки» Виктор Рашников. Может быть, поэтому Рашников и Лисин легко находят общий язык в бизнесе — например, уже два года говорят о возможном объединении активов. Правда, пока непохоже, что они когда-нибудь проведут его. К тому же история показывает: хозяин НЛМК рано или поздно расстается со всеми партнерами. У него бывают только временные союзники.
Первым из них —даже не партнером, а покровителем в бизнесе—в конце 80-х годов стал Олег Сосковец. К началу эпохи частного капитала Сосковец был директором Карагандинского комбината. Под его руководством Лисин приобрел свой первый коммерческий опыт, о чем до сих пор вспоминает с удовольствием. Карагандинский комбинат вместе со швейцарскими партнерами создал дочернюю компанию «ТСК-Стил», гендиректором которой стал Лисин. Фирма воспользовалась лазейкой в законодательстве: экспортировать металлы имели право только государственные посредники, но некондиционный металл (содержащий дефекты) разрешалось вывозить свободно. За рубежом такую продукцию покупали с большой скидкой, но свои $20-25 млн оборота в год компания «ТСК-Стил» имела.
В 1991 году Сосковец стал министром металлургии—последним в СССР, а в 1992-м вошел в правительство России. Вслед за ним Лисин перебрался в Москву, где познакомился с американским бизнесменом советского происхождения, бывшим заведующим центральным гастрономом Одессы Сэмом (Семеном) Кислиным.
Компания Кислина Trans Commodities поставляла на металлургические заводы сырье—частью российское, частью импортное. В какой-то момент его бизнес забуксовал—сразу несколько заводов, словно сговорившись, заявили Кислину, что не могут расплатиться с ним ни деньгами, ни металлом. Кислин рисковал потерять вложенные в дело $30 млн. Тут-то рядом с американцем и оказался Владимир Лисин, который пообещал решить проблему.
«Закончилось все тем, что мы вытащили деньги», — объясняет Лисин, не говоря, впрочем, как именно ему удалось это сделать: просто использовал свои знакомства. И при этом Лисин отрицает, что получал помощь от самого влиятельного из знакомых—Олега Сосковца. «Это легенда, что в Москву меня пригласил Олег Николаевич,—говорит Лисин. — После Караганды мы с ним всего лишь несколько раз встречались мимоходом».
После первого удачного опыта Кислин и Лисин закрутили совместный бизнес. Они первыми поставили на широкую ногу практику толлинга — в обмен на сырье получали у заводов готовую продукцию (в основном черные металлы) и продавали ее на экспорт. Таможенные пошлины при этой схеме не уплачивались. «Я контролировал один, вместе с моим секретарем, 50% экспорта российского чугуна, кроме государственных внешнеторговых объединений у меня конкурентов не было»,—вспоминает Лисин. Обороты бизнеса измерялись уже сотнями миллионов долларов.
Несмотря на успешную работу, Лисин оставался лишь наемным работником в Trans Commodities. Статус партнера, кроме самого Кислина, имел только один человек—выходец из Ташкента предприниматель Михаил Черной. А другим «простым» наемным сотрудником компании был Искандер Махмудов, нынешний хозяин Уральской горно-металлургической компании, крупного производителя меди.
Стремительный взлет Trans Commodities выглядит неправдоподобно легким. Лисин объясняет это тем, что Кислин был первым человеком, который принес в отрасль большие деньги. «Мы конкретно платили, — объясняет Лисин, имея в виду, что отгрузка товара оплачивалась «живыми» деньгами. — В то время никого больше не интересовала металлургия, полная задница была».
Но уже в конце того же 1992 года Лисин и его российские коллеги нашли более увесистый денежный мешок. Их новым иностранным инвестором стал британский торговец цветными металлами Дэвид Рубен. Его привел в Россию младший брат Михаила Черного Лев. Два брата, а также Рубен создали группу Trans World Group (TWG), в сферу интересов которой вошли уже не только черные, но и цветные металлы. Лисин с Махмудовым стали сотрудниками группы. А Сэма Кислина братья каким-то образом уговорили отойти от бизнеса—он уехал в США. Связаться с Кислиным Forbes не удалось.
Позже к этой группе присоединился и начинающий биржевик Олег Дерипаска. Он сумел убедить Черных, что сможет организовать скупку контрольного пакета акций Саянского алюминиевого завода, и получил деньги на эту операцию. (Теперь Дерипаска с его компанией «Русский алюминий» владеет дюжиной алюминиевых и глиноземных заводов).
Так у Лисина появились новые временные союзники. Цвет металлургии
Уже в 1993 году Владимир Лисин получил в TWG статус партнера. Вскоре под контролем группы оказалось большинство крупнейших металлургических заводов страны. TWG стала третьим по величине поставщиком алюминия на мировой рынок—годовой объем продаж в 1993 году составлял, по разным оценкам, $4-5 млрд, причем группа в то время еще не владела ни одним заводом. Схема толлинга позволяла контролировать предприятия, не покупая акции. А главным защитником толлинга в правительстве считался все тот же Олег Сосковец, уже занявший кресло вице-премьера.
Лисин как представитель TWG входил в состав советов директоров пяти заводов: трех алюминиевых и двух стальных — Магнитогорского и Новолипецкого комбинатов. Юридически группа TWG не была оформлена как единая компания. Это был типичный для того времени конгломерат российских фирм и офшоров, формально не зависящих друг от друга.
В 1995 году по отрасли прокатилась волна заказных убийств. В апреле было совершено покушение (неудавшееся) на коммерческого директора Саянского алюминиевого завода Валерия Токарева—Лисин в это время был там членом совета директоров. В том же году были убиты руководители фирм, имевших интересы на алюминиевых заводах,—глава банка «Югорский» Олег Кантор, его заместитель Вадим Яфясов и управляющий российским бизнесом другого крупного экспортера металлов, компании АЮС Феликс Львов. После этих убийств образ TWG в бизнес-сообществе стал демоническим.
Однако за стремительным взлетом TWG последовало столь же стремительное падение. Уже в 1996 году группа начала распадаться. Произошло это через несколько месяцев после скандальной отставки Олега Сосковца с правительственного поста. Самые влиятельные на тот момент люди в коридорах федеральной власти—глава президентской администрации Анатолий Чубайс и премьер Виктор Черномырдин—компанию TWG не жаловали. Позиции Черных в России стали шаткими, а их непрозрачный бизнес—слишком уязвимым для силовых структур. А тут еще братья разругались друг с другом и начали делить бизнес.
Владимир Лисин при разделе своего не упустил. Работая в TWG, он все внимательнее приглядывался к одному из подконтрольных заводов — НЛМК. Параллельно с братьями Черными он понемногу скупал акции. Братья к моменту развала TWG накопили 34% ценных бумаг комбината, Лисин—13%.
Завод был убыточным, как и многие другие. Схема толлинга позволяла зарабатывать миллиарды структурам, контролирующим экспорт, но не очень помогала самим заводам. Братья Черные, сворачивая бизнес TWG, решили обанкротить завод и продать кому-нибудь его активы. Владимиру Лисину за его труды и 13% акций предлагали отступные.
Если бы Лисин согласился—он стал бы мультимиллионером, но никогда уже не нажил бы миллиардов. (В мае Forbes оценил его состояние в $4,8 млрд.) Однако он пошел наперекор бывшим партнерам и начал осуществлять собственный план. Он решил перехватить контроль над НЛМК.
«Надо было на чем-то одном концентрироваться,—так Лисин объяснил свой выбор в интервью Forbes.—А в Липецке у меня был уже большой пакет». К тому же завод имел современное по российским меркам оборудование.
Одним словом, все подводило его к тому, чтобы расстаться с партнерами. Без сантиментов, зато с судебными тяжбами—«с юристами, адвокатами, со всеми причиндалами», как говорит сам Лисин. Чтобы победить в этой борьбе, он вступил в очередной временный союз — с Владимиром Потаниным. Единоличный собственник
В середине 90-х акции НЛМК скупала не только TWG. В начале 1997 года пакет в 25% акций принадлежал структурам американского финансиста Джорджа Сороса. Еще 25% принадлежали двум гражданам Монако, бизнесменам новозеландского происхождения братьям Ричарду и Кристоферу Чандлерам. (Удивительно, как много братьев работало в металлургии в 90-е годы! У Дэвида Рубена тоже был брат-соратник).
Управляли этими 50% акций структуры Потанина и финансиста Бориса Йордана. А заводом фактически управлял Лисин. Порвав с братьями Черными, он перевел все финансовые потоки НЛМК на собственную компанию Worslade Trading, зарегистрированную в Ирландии.
TWG ответила судебными исками, обвинив бывшего партнера в срыве контрактов, а также в нецелевом использовании кредита в $65 млн. Эти суды, впрочем, TWG проиграла.
После установления личного контроля над финансами Лисин решил, что пора становиться крупнейшим акционером завода. По информации из его ближайшего окружения, он обратился к Потанину с предложением о сотрудничестве.
Владимир Потанин и его приближенные всегда отрицали факт существования какой-либо договоренности. Лисин наличие договоренности не подтверждает и не опровергает. По данным же источника, близкого к Лисину, два бизнесмена сошлись в первой половине 1997 года на том, что Потанин не будет препятствовать выкупу Лисиным 50% акций НЛМК у иностранцев и по возможности помешает попыткам братьев Черных обанкротить комбинат.
С Соросом и Чандлерами Лисин договорился через год. После покупки у них ценных бумаг НЛМК пакет Лисина вырос до 63%. Сумма сделки не оглашалась, аналитики оценили ее в $200 млн.
Следующие два года новый хозяин НЛМК, по его собственным словам, «обсуждал с TWG варианты совместной работы». За это время комбинат пережил провальный 1998 год и переломный 1999-й. После девальвации рубля выросла рентабельность экспорта, на который шло 60% продукции НЛМК, комбинат нарастил объем продаж и уровень производства, а Владимир Лисин начал возвращать финансовые потоки из офшоров на само предприятие. В результате впервые после приватизации НЛМК получил прибыль — 9,5 млрд рублей при выручке 25,7 млрд рублей.
Очередной большой шаг Лисин планировал сделать в 2000 году. Июньскому собранию акционеров была предложена программа реструктуризации на $1,1 млрд. Деньги комбинату готовы были предоставить компании самого Лисина в обмен на дополнительную эмиссию акций. После их выпуска доля TWG сократилась бы вдвое.
Судя по тому, что вопрос о выпуске новых акций был включен в повестку дня собрания акционеров, Лисин имел основания считать, что бывшие коллеги из TWG не будут или не смогут возражать.
Но накануне собрания акционеров, перед самым закрытием реестра, Лисина ждал неприятный сюрприз: 34% акций, принадлежавших TWG, сменили владельца. Новым собственником стала компания Владимира Потанина «Интеррос».
Впервые в карьере Владимира Лисина стратегический партнер сам разорвал с ним отношения. Да еще и начал враждебные действия. На собрании акционеров представители Потанина проголосовали против выпуска новых акций. После этого «Интеррос» наносил удар за ударом. Адвокаты Потанина начали оспаривать (без успеха) прошедшую в том же месяце продажу непрофильного актива НЛМК—завода холодильников «Стинол». А чуть позже на комбинат нагрянули аудиторы Счетной палаты РФ и насчитали ущерб на сумму более $160 млн, который НЛМК якобы нанес государству. Впрочем, это было еще до Лисина — Счетная палата обнаружила, что в уставном капитале компании не учтены средства, которые государство вложило когда-то в строительство «Стинола», и к тому же в состав имущества НЛМК были незаконно (по мнению Счетной палаты) включены образовательные учреждения.
Действия государственных аудиторов не имели последствий, но все это было похоже на попытку создать Лисину максимум проблем.
Владимир Потанин в то время чувствовал себя довольно уверенно. Он не боялся вести войну на два фронта: кроме Новолипецкого комбината, сражался за контроль над нефтяной компанией «Сиданко» против Тюменской нефтяной компании (ТНК).
Лисин принял вызов и даже начал контратаку. Он предпочел не переплачивать Потанину за акции НЛМК, а пустить деньги на скупку ценных бумаг «Норильского никеля»—главного актива Потанина. Тогда 8% акций «Норильского никеля», купленных Лисиным, стоили почти вдвое дешевле, чем 34% НЛМК. Новые правила
В 2001 году Владимира Потанина словно подменили. Совладелец «Интерроса» прекратил все корпоративные конфликты. Спорные акции «Сиданко» он продал ТНК за $1,1 млрд. А акции НЛМК предложил Лисину за ту же сумму, которую заплатил за них в 2000 году. (Аналитики Объединенной финансовой группы оценили эту сделку примерно в $180 млн.) Свои акции «Норильского никеля» Лисин в 2003 году тоже продал— на открытом рынке через швейцарский банк UBS.
Оба металлургических магната с тех пор интересуются только своими заводами. И зарабатывают себе новую репутацию. Повышают прозрачность бизнеса и эффективность управления.
Лисин в этом деле преуспел. Вложив около $30 млн в реконструкцию собственной ТЭЦ, которая обеспечивает почти половину потребностей комбината в энергии, он снизил затраты на производство. Энергия теперь обходится ему на 15% дешевле. Покупка Стойленского ГОКа на многие годы обеспечила НЛМК собственной рудой. Одновременно Лисин получил влиятельного партнера — Бориса Иванишвили. Два порта, которые Лисин приобрел совсем недавно (см. справку), позволят ему бесперебойно поставлять металл на экспорт.
Теперь у владельца НЛМК есть время заняться более приятными вещами. Еще в юности он пристрастился к стрельбе, а теперь фактически содержит сборную страны, возглавляя Стрелковый союз России. Он даже построил в Подмосковье — для себя и профессиональных спортсменов — стрелковый комплекс «Лисья нора».
Другой личный проект бизнесмена, который он сам называет «социальным», — выпуск ежедневной газеты «Газета». Она выходит с 2001 года, но до сих пор не приносит прибыли. Лисин говорит, что рад был создать «независимое средство массовой информации» и ничего другого ему от «Газеты» не нужно.
Так что теперь Владимир Лисин — тихий миллиардер...
Он обрезает сигару и поджигает ее одноразовой зажигалкой с эмблемой НЛМК. Сигара будет докурена часа через два. Но Владимир Лисин никуда не спешит: завершающийся год был для его бизнеса самым успешным и самым спокойным. Выручка от реализации на принадлежащем ему Новолипецком металлургическом комбинате за первые восемь месяцев года уже превысила прошлогоднюю—78,8 млрд рублей против 75 млрд. Прибыль составила 39,3 млрд рублей, почти вдвое больше, чем за весь прошлый год. Компания вышла на второе место в мире по рентабельности среди предприятий черной металлургии, а в России она впереди всех в отрасли по прибыльности. Капитализация НЛМК за последние полгода выросла с $4,6 млрд до $6,1 млрд, при падающем индексе РТС. «Вся моя работа направлена на улучшение показателей компании»,—говорит Лисин в интервью Forbes. В этом году Новолипецкий комбинат купил два морских порта, чтобы «защитить экспортные каналы», а также Стойленский ГОК — чтобы контролировать поставки руды. За контрольный пакет акций ГОКа Лисин отдал его бывшему владельцу, создателю банка «Российский кредит» Борису Иванишвили 15,5% из своих 96% акций НЛМК. Наконец, в октябре он купил пакет лицензий на разведку газоконденсатных месторождений на шельфе Карского моря: «О ресурсах надо думать в перспективе».
Готовый портрет аполитичного собственника, пекущегося только о развитии своей компании? Можно было бы поверить в такой образ Лисина, если бы не его прошлое. А там были и скандалы, и корпоративные войны, и тесная связь с сомнительными дельцами. Кузница кадров
Владимир Лисин -один из двух «настоящих» металлургов среди отраслевых магнатов. Где были его нынешние коллеги лет 15 назад? Где угодно, только не в металлургии. Совладелец «Норильского никеля» Владимир Потанин и глава Уральской горно-металлургической компании Искандер Махмудов работали клерками в государственных внешнеторговых организациях. Хозяин «Северстали» Алексей Мордашов и создатель «Евразхолдинга» Александр Абрамов занимались научной работой. Владелец «Русского алюминия» Олег Дерипаска еще только учился в МГУ—на физика.
Главный же акционер НЛМК в конце 80-х уже был заместителем гендиректора — на Карагандинском металлургическом комбинате, куда пришел молодым специалистом. Кроме Лисина, только один магнат в отрасли всю предыдущую жизнь работал по специальности—совладелец «Магнитки» Виктор Рашников. Может быть, поэтому Рашников и Лисин легко находят общий язык в бизнесе — например, уже два года говорят о возможном объединении активов. Правда, пока непохоже, что они когда-нибудь проведут его. К тому же история показывает: хозяин НЛМК рано или поздно расстается со всеми партнерами. У него бывают только временные союзники.
Первым из них —даже не партнером, а покровителем в бизнесе—в конце 80-х годов стал Олег Сосковец. К началу эпохи частного капитала Сосковец был директором Карагандинского комбината. Под его руководством Лисин приобрел свой первый коммерческий опыт, о чем до сих пор вспоминает с удовольствием. Карагандинский комбинат вместе со швейцарскими партнерами создал дочернюю компанию «ТСК-Стил», гендиректором которой стал Лисин. Фирма воспользовалась лазейкой в законодательстве: экспортировать металлы имели право только государственные посредники, но некондиционный металл (содержащий дефекты) разрешалось вывозить свободно. За рубежом такую продукцию покупали с большой скидкой, но свои $20-25 млн оборота в год компания «ТСК-Стил» имела.
В 1991 году Сосковец стал министром металлургии—последним в СССР, а в 1992-м вошел в правительство России. Вслед за ним Лисин перебрался в Москву, где познакомился с американским бизнесменом советского происхождения, бывшим заведующим центральным гастрономом Одессы Сэмом (Семеном) Кислиным.
Компания Кислина Trans Commodities поставляла на металлургические заводы сырье—частью российское, частью импортное. В какой-то момент его бизнес забуксовал—сразу несколько заводов, словно сговорившись, заявили Кислину, что не могут расплатиться с ним ни деньгами, ни металлом. Кислин рисковал потерять вложенные в дело $30 млн. Тут-то рядом с американцем и оказался Владимир Лисин, который пообещал решить проблему.
«Закончилось все тем, что мы вытащили деньги», — объясняет Лисин, не говоря, впрочем, как именно ему удалось это сделать: просто использовал свои знакомства. И при этом Лисин отрицает, что получал помощь от самого влиятельного из знакомых—Олега Сосковца. «Это легенда, что в Москву меня пригласил Олег Николаевич,—говорит Лисин. — После Караганды мы с ним всего лишь несколько раз встречались мимоходом».
После первого удачного опыта Кислин и Лисин закрутили совместный бизнес. Они первыми поставили на широкую ногу практику толлинга — в обмен на сырье получали у заводов готовую продукцию (в основном черные металлы) и продавали ее на экспорт. Таможенные пошлины при этой схеме не уплачивались. «Я контролировал один, вместе с моим секретарем, 50% экспорта российского чугуна, кроме государственных внешнеторговых объединений у меня конкурентов не было»,—вспоминает Лисин. Обороты бизнеса измерялись уже сотнями миллионов долларов.
Несмотря на успешную работу, Лисин оставался лишь наемным работником в Trans Commodities. Статус партнера, кроме самого Кислина, имел только один человек—выходец из Ташкента предприниматель Михаил Черной. А другим «простым» наемным сотрудником компании был Искандер Махмудов, нынешний хозяин Уральской горно-металлургической компании, крупного производителя меди.
Стремительный взлет Trans Commodities выглядит неправдоподобно легким. Лисин объясняет это тем, что Кислин был первым человеком, который принес в отрасль большие деньги. «Мы конкретно платили, — объясняет Лисин, имея в виду, что отгрузка товара оплачивалась «живыми» деньгами. — В то время никого больше не интересовала металлургия, полная задница была».
Но уже в конце того же 1992 года Лисин и его российские коллеги нашли более увесистый денежный мешок. Их новым иностранным инвестором стал британский торговец цветными металлами Дэвид Рубен. Его привел в Россию младший брат Михаила Черного Лев. Два брата, а также Рубен создали группу Trans World Group (TWG), в сферу интересов которой вошли уже не только черные, но и цветные металлы. Лисин с Махмудовым стали сотрудниками группы. А Сэма Кислина братья каким-то образом уговорили отойти от бизнеса—он уехал в США. Связаться с Кислиным Forbes не удалось.
Позже к этой группе присоединился и начинающий биржевик Олег Дерипаска. Он сумел убедить Черных, что сможет организовать скупку контрольного пакета акций Саянского алюминиевого завода, и получил деньги на эту операцию. (Теперь Дерипаска с его компанией «Русский алюминий» владеет дюжиной алюминиевых и глиноземных заводов).
Так у Лисина появились новые временные союзники. Цвет металлургии
Уже в 1993 году Владимир Лисин получил в TWG статус партнера. Вскоре под контролем группы оказалось большинство крупнейших металлургических заводов страны. TWG стала третьим по величине поставщиком алюминия на мировой рынок—годовой объем продаж в 1993 году составлял, по разным оценкам, $4-5 млрд, причем группа в то время еще не владела ни одним заводом. Схема толлинга позволяла контролировать предприятия, не покупая акции. А главным защитником толлинга в правительстве считался все тот же Олег Сосковец, уже занявший кресло вице-премьера.
Лисин как представитель TWG входил в состав советов директоров пяти заводов: трех алюминиевых и двух стальных — Магнитогорского и Новолипецкого комбинатов. Юридически группа TWG не была оформлена как единая компания. Это был типичный для того времени конгломерат российских фирм и офшоров, формально не зависящих друг от друга.
В 1995 году по отрасли прокатилась волна заказных убийств. В апреле было совершено покушение (неудавшееся) на коммерческого директора Саянского алюминиевого завода Валерия Токарева—Лисин в это время был там членом совета директоров. В том же году были убиты руководители фирм, имевших интересы на алюминиевых заводах,—глава банка «Югорский» Олег Кантор, его заместитель Вадим Яфясов и управляющий российским бизнесом другого крупного экспортера металлов, компании АЮС Феликс Львов. После этих убийств образ TWG в бизнес-сообществе стал демоническим.
Однако за стремительным взлетом TWG последовало столь же стремительное падение. Уже в 1996 году группа начала распадаться. Произошло это через несколько месяцев после скандальной отставки Олега Сосковца с правительственного поста. Самые влиятельные на тот момент люди в коридорах федеральной власти—глава президентской администрации Анатолий Чубайс и премьер Виктор Черномырдин—компанию TWG не жаловали. Позиции Черных в России стали шаткими, а их непрозрачный бизнес—слишком уязвимым для силовых структур. А тут еще братья разругались друг с другом и начали делить бизнес.
Владимир Лисин при разделе своего не упустил. Работая в TWG, он все внимательнее приглядывался к одному из подконтрольных заводов — НЛМК. Параллельно с братьями Черными он понемногу скупал акции. Братья к моменту развала TWG накопили 34% ценных бумаг комбината, Лисин—13%.
Завод был убыточным, как и многие другие. Схема толлинга позволяла зарабатывать миллиарды структурам, контролирующим экспорт, но не очень помогала самим заводам. Братья Черные, сворачивая бизнес TWG, решили обанкротить завод и продать кому-нибудь его активы. Владимиру Лисину за его труды и 13% акций предлагали отступные.
Если бы Лисин согласился—он стал бы мультимиллионером, но никогда уже не нажил бы миллиардов. (В мае Forbes оценил его состояние в $4,8 млрд.) Однако он пошел наперекор бывшим партнерам и начал осуществлять собственный план. Он решил перехватить контроль над НЛМК.
«Надо было на чем-то одном концентрироваться,—так Лисин объяснил свой выбор в интервью Forbes.—А в Липецке у меня был уже большой пакет». К тому же завод имел современное по российским меркам оборудование.
Одним словом, все подводило его к тому, чтобы расстаться с партнерами. Без сантиментов, зато с судебными тяжбами—«с юристами, адвокатами, со всеми причиндалами», как говорит сам Лисин. Чтобы победить в этой борьбе, он вступил в очередной временный союз — с Владимиром Потаниным. Единоличный собственник
В середине 90-х акции НЛМК скупала не только TWG. В начале 1997 года пакет в 25% акций принадлежал структурам американского финансиста Джорджа Сороса. Еще 25% принадлежали двум гражданам Монако, бизнесменам новозеландского происхождения братьям Ричарду и Кристоферу Чандлерам. (Удивительно, как много братьев работало в металлургии в 90-е годы! У Дэвида Рубена тоже был брат-соратник).
Управляли этими 50% акций структуры Потанина и финансиста Бориса Йордана. А заводом фактически управлял Лисин. Порвав с братьями Черными, он перевел все финансовые потоки НЛМК на собственную компанию Worslade Trading, зарегистрированную в Ирландии.
TWG ответила судебными исками, обвинив бывшего партнера в срыве контрактов, а также в нецелевом использовании кредита в $65 млн. Эти суды, впрочем, TWG проиграла.
После установления личного контроля над финансами Лисин решил, что пора становиться крупнейшим акционером завода. По информации из его ближайшего окружения, он обратился к Потанину с предложением о сотрудничестве.
Владимир Потанин и его приближенные всегда отрицали факт существования какой-либо договоренности. Лисин наличие договоренности не подтверждает и не опровергает. По данным же источника, близкого к Лисину, два бизнесмена сошлись в первой половине 1997 года на том, что Потанин не будет препятствовать выкупу Лисиным 50% акций НЛМК у иностранцев и по возможности помешает попыткам братьев Черных обанкротить комбинат.
С Соросом и Чандлерами Лисин договорился через год. После покупки у них ценных бумаг НЛМК пакет Лисина вырос до 63%. Сумма сделки не оглашалась, аналитики оценили ее в $200 млн.
Следующие два года новый хозяин НЛМК, по его собственным словам, «обсуждал с TWG варианты совместной работы». За это время комбинат пережил провальный 1998 год и переломный 1999-й. После девальвации рубля выросла рентабельность экспорта, на который шло 60% продукции НЛМК, комбинат нарастил объем продаж и уровень производства, а Владимир Лисин начал возвращать финансовые потоки из офшоров на само предприятие. В результате впервые после приватизации НЛМК получил прибыль — 9,5 млрд рублей при выручке 25,7 млрд рублей.
Очередной большой шаг Лисин планировал сделать в 2000 году. Июньскому собранию акционеров была предложена программа реструктуризации на $1,1 млрд. Деньги комбинату готовы были предоставить компании самого Лисина в обмен на дополнительную эмиссию акций. После их выпуска доля TWG сократилась бы вдвое.
Судя по тому, что вопрос о выпуске новых акций был включен в повестку дня собрания акционеров, Лисин имел основания считать, что бывшие коллеги из TWG не будут или не смогут возражать.
Но накануне собрания акционеров, перед самым закрытием реестра, Лисина ждал неприятный сюрприз: 34% акций, принадлежавших TWG, сменили владельца. Новым собственником стала компания Владимира Потанина «Интеррос».
Впервые в карьере Владимира Лисина стратегический партнер сам разорвал с ним отношения. Да еще и начал враждебные действия. На собрании акционеров представители Потанина проголосовали против выпуска новых акций. После этого «Интеррос» наносил удар за ударом. Адвокаты Потанина начали оспаривать (без успеха) прошедшую в том же месяце продажу непрофильного актива НЛМК—завода холодильников «Стинол». А чуть позже на комбинат нагрянули аудиторы Счетной палаты РФ и насчитали ущерб на сумму более $160 млн, который НЛМК якобы нанес государству. Впрочем, это было еще до Лисина — Счетная палата обнаружила, что в уставном капитале компании не учтены средства, которые государство вложило когда-то в строительство «Стинола», и к тому же в состав имущества НЛМК были незаконно (по мнению Счетной палаты) включены образовательные учреждения.
Действия государственных аудиторов не имели последствий, но все это было похоже на попытку создать Лисину максимум проблем.
Владимир Потанин в то время чувствовал себя довольно уверенно. Он не боялся вести войну на два фронта: кроме Новолипецкого комбината, сражался за контроль над нефтяной компанией «Сиданко» против Тюменской нефтяной компании (ТНК).
Лисин принял вызов и даже начал контратаку. Он предпочел не переплачивать Потанину за акции НЛМК, а пустить деньги на скупку ценных бумаг «Норильского никеля»—главного актива Потанина. Тогда 8% акций «Норильского никеля», купленных Лисиным, стоили почти вдвое дешевле, чем 34% НЛМК. Новые правила
В 2001 году Владимира Потанина словно подменили. Совладелец «Интерроса» прекратил все корпоративные конфликты. Спорные акции «Сиданко» он продал ТНК за $1,1 млрд. А акции НЛМК предложил Лисину за ту же сумму, которую заплатил за них в 2000 году. (Аналитики Объединенной финансовой группы оценили эту сделку примерно в $180 млн.) Свои акции «Норильского никеля» Лисин в 2003 году тоже продал— на открытом рынке через швейцарский банк UBS.
Оба металлургических магната с тех пор интересуются только своими заводами. И зарабатывают себе новую репутацию. Повышают прозрачность бизнеса и эффективность управления.
Лисин в этом деле преуспел. Вложив около $30 млн в реконструкцию собственной ТЭЦ, которая обеспечивает почти половину потребностей комбината в энергии, он снизил затраты на производство. Энергия теперь обходится ему на 15% дешевле. Покупка Стойленского ГОКа на многие годы обеспечила НЛМК собственной рудой. Одновременно Лисин получил влиятельного партнера — Бориса Иванишвили. Два порта, которые Лисин приобрел совсем недавно (см. справку), позволят ему бесперебойно поставлять металл на экспорт.
Теперь у владельца НЛМК есть время заняться более приятными вещами. Еще в юности он пристрастился к стрельбе, а теперь фактически содержит сборную страны, возглавляя Стрелковый союз России. Он даже построил в Подмосковье — для себя и профессиональных спортсменов — стрелковый комплекс «Лисья нора».
Другой личный проект бизнесмена, который он сам называет «социальным», — выпуск ежедневной газеты «Газета». Она выходит с 2001 года, но до сих пор не приносит прибыли. Лисин говорит, что рад был создать «независимое средство массовой информации» и ничего другого ему от «Газеты» не нужно.
Так что теперь Владимир Лисин — тихий миллиардер...
Американские полицейские ведут расследование по делу известного пластического хирурга из Беверли-Хиллз, который заправлял свой экологически безопасный автомобиль человеческим жиром, откачанным в ходе операций по липосакции, сообщают американские СМИ.
Расследование было начато по просьбе департамента здравоохранения Калифорнии, обеспокоенного заявлением доктора Алана Биттнера, который похвастался, что сделал биотопливо из человеческого жира. "Огромное количество моих пациентов просят, чтобы я использовал их жир в качестве топлива, и у меня больше жира, чем я могу использовать, - написал врач на своем официальном сайте. - Они не только приходят избавиться от своих "слоновых ушек" и обвисших животов, но и принять участие в спасении Земли".
С тех пор как подобные откровенные заявления были замечены властями, клиника А.Биттнера, так же как и ее сайт, были закрыты. Как сообщают местные СМИ, доктор использовал "липотопливо" для заправки не только своего Ford Explorer, но и Lincoln Navigator своей девушки. Каким образом мужчина превратил жир в топливо, остается неизвестным.
В пригороде Лос-Анджелеса застрелен вооруженный человек, взявший в заложники ребенка. Как передает Associated Press, преступник был застрелен ходе противостояния с местной полицией. Мальчик с пулевым ранением ноги был доставлен в больницу.
Пока не ясно, кто именно произвел выстрелы, поразившие мужчину и ребенка.
Сотрудники правоохранительных органов пояснили, что, мужчина в возрасте около 30 лет затащил 6-летнего мальчика с улицы в китайский ресторан. Власти вели переговоры с преступником на протяжении почти 2 часов. Люди из ближайших магазинов и ресторанов были эвакуированы, район оцеплен. Затем, по сообщению очевидцев, полиция применила светошумовую гранату, а затем из здания донеслись выстрелы.
Отметим, что в Соединенных Штатах, где разрешена свободная продажа оружия, стрельба в общественных местах уже приобрела характер эпидемии. Подобные инциденты стали для страны настолько привычными, что многие из них даже не освещаются в новостях. Между тем меньше таких случаев не становится, несмотря на то что власти постоянно работают над предотвращением подобных преступлений, прежде всего в учебных заведениях. Бдительность властей многократно возросла после серии трагедий, когда вооруженные молодые люди расстреливали своих товарищей по учебе.
Полиция Туманного Альбиона решила сыграть на ностальгических чувствах сотен британских стражей порядка, иммигрировавших в Австралию и Новую Зеландию, чтобы вернуть их на родину. Для этого понадобилось напомнить иммигрантам о самых традиционных ценностях их родной страны, сообщает Reuters.
Рекламную кампанию, нацеленную на возвращение сбежавших британцев, развернула полиция графства Лестершир. В кампании говорится о преимуществах галечных пляжей перед песочными и бодрящего английского чая перед кофе латте. На случай, если реклама не сработает, каждому возвращенцу предлагается пакет финансовой помощи на переселение в размере 10 тыс. фунтов (около 15 тыс. долларов США или 22 тыс. австралийских долларов).
Однако переманить полицейских может оказаться не так просто. Только в 2007 году Австралию в качестве новой родины выбрали почти 40 тыс. британцев, а новые традиции, по всей видимости, пришлись им вполне по вкусу. "Вы можете пить латте, а не чай, а время от времени - бутылочку холодного пива, - сказал в защиту австралийских правил заместитель комиссара полиции Южной Австралии Гари Бернс. - А вместо того чтобы сидеть на холодных камнях, отдохнуть на песчаном пляже".
С 2005 года в Австралию, польстившись на теплую погоду и девственные пляжи, уехали около 400 британских полицейских.
Москва, Декабрь 18 (Новый Регион, Ольга Иванова) – В центре Москвы перепуганный водитель, скрываясь от разъяренного пешехода, совершил несколько аварий. Инцидент произошел на Петровском бульваре у дома №23.
Автомобиль Audi A3 слегка задел на переходе пешехода. Тот упал, а затем открыл яростную стрельбу по обидчику. Пули разбили стекла иномарки и заставили водителя ретироваться из зоны обстрела. В результате он столкнулся еще с тремя машинами, сообщает The Moscow Post.
Москва, Ноябрь 20 (Новый Регион, Наум Захаров) – Пока в Вашингтоне на саммите G20 говорили о финансовом кризисе, в Грузии полным ходом идет восстановление разрушенной военной инфраструктуры, осуществляются поставки оружия, диверсионные группы организуют разведывательные рейды в Абхазию и Южную Осетию.
Параллельно активизируется северокавказское бандитское подполье всех мастей и окрасок от псевдоправозащитных организаций до террористов-смертников. Расширяется миссионерская деятельность салафитских проповедников, пишет обозреватель Фонда стратегической культуры Гурия Мурклинская.
На Северном Кавказе для вовлечения молодых людей из малоимущих семей в «джамааты» им выплачиваются хорошие по местным меркам деньги. Платят за всё: женщинам – за ношение хиджаба, мужчинам – за изучение ислама, за регулярное посещение мечети, за обучение в лагерях диверсионному делу, оказывают помощь семьям боевиков в случаях ранения или гибели «кормильца».
Большое количество мелких банд-групп со всего Северного Кавказа перебазировалось в южные леса Дагестана, пограничные с Азербайджаном. Уже весной 2009 года можно ожидать крупных акций по дестабилизации обстановки в этом районе.
Идущее полным ходом перевооружение грузинской армии и нацеливание Грузии на реванш означают, что США не отказались от планов захвата стратегического контроля над Черноморско-Каспийским регионом для последующего броска на Иран и Персидский залив.
Это можно будет сделать путем провоцирования любого из тлеющих этнических конфликтов на территории Азербайджана, чтобы получить предлог для ввода в эту страну натовских (турецких) войск. Предпосылки для реализации такого сценария в виде проамериканской «пятой колонны» в Азербайджане созданы.
Одновременное обострение ситуации в Азербайджане и Грузии также может привести к вводу в регион натовских войск. В этом случае решение о прямом военном вмешательстве НАТО на Кавказе будет быстрым – опережающим возможную реакцию России. Зимой обострение обстановки маловероятно из-за того, что лиственные леса становятся прозрачными, террористам действовать становится труднее.
Во многих городах Северного Кавказа сейчас наблюдается возвращение боевиков из «зеленки» на зимние квартиры, с переносом, соответственно, беспокоящих террористических акций на территорию городов.
Скоро из-за холодов закроются снегом перевалы Главного Кавказского хребта, передвижение в горах между республиками по скрытым тропам будет заблокировано до схода снегов. Освобождение перевалов от снега и появление «зеленки» станут началом нового «полевого сезона» террористической войны 2009 года.
Как раз к весне, когда Барак Обама освоится в Белом Доме и будет готов к принятию ответственных решений, можно ожидать перехода мирового кризиса в военную фазу. И очень велика вероятность того, что произойдет это на стыке Грузии, Азербайджана, России и Ирана.
Для России такой вариант развития событий может оказаться чрезвычайно опасным. «Пятидневная война» выявила серьёзную ослабленность российской армии. По свидетельствам военных, в момент нападения на Южную Осетию офицеры Генштаба, оказавшегося слишком привлекательной «недвижимостью», грузили мебель и освобождали здание на Арбате для последующей его распродажи.
Новейшее оружие, которым российские финансисты от оборонки любят похваляться на разных выставках, продаётся за границу, порой – геополитическим противникам России, а нашей армии оставляют обветшавшее за выходом гарантийного срока вооружение брежневской эпохи. С грузинами таким оружием повоевать ещё можно, но серьезный противник заставит поплатиться за это очень жестоко.
Смена президента в Ингушетии была мерой вынужденной и не потому, что так уже плох был Мурат Зязиков, а потому, что схлестнулись слишком серьезные силы – в самой республике и в её ближних и дальних окрестностях. Разрубить узел и поставить во главе республики нового человека, патриота и героического офицера, автора легендарного Приштинского броска – это, конечно, хорошее кадровое и политическое решение.
Зато практически во всех остальных республиках Северного Кавказа ситуация потихоньку скатывается к хаосу. Поражение в 1999 году «ваххабитского» геополитического проекта, основными заказчиками которого были США и Великобритания, недолго дезориентировало националистические криминально-политические элиты северокавказских республик.
Они вернулись к более близкому им турецкому проекту и затаились. Основной их задачей стало сохранить свои позиции во властных и экономических структурах республик. Остаётся лишь добавить, что после «пятидневной войны» у криминальных националистических элит нетюркских народов Северного Кавказа появилась новая установка на возможность «косовского варианта» с переходом под международный протекторат.
Большинство представителей этих криминальных групп хорошо встроены в структуру власти и бизнеса, что позволяет им финансировать террористическую сеть за счет дани, собираемой не только с теневой части бизнеса, но и с легальных предприятий. Начинающий набирать силу финансово-экономический кризис особенно больно ударит по населению дотационных республик.
Привыкшая к богатой жизни элита не станет делиться доходами с населением и не станет красть меньше бюджетных денег. Многие регионы Северного Кавказа уже давно живут на грани нищеты и социального взрыва, и к весне на Юге России можно прогнозировать серьёзное осложнение социально-экономической обстановки.
Руку дочери в знак восхищения и благодарности предложил журналисту, метнувшему в Джорджа Буша ботинки, зажиточный египтянин. По словам арабскго шейха, он пришел в восторг от "подвига" журналиста, сообщает радиостанция "Маяк".
"Рука моей любимой и единственной дочери — это меньшее, что я могу предложить в знак моей признательности за весь арабский мир", - заявил растроганный отец.
Напомним, что инцидент с ботинком произошел во время совместного появления Дж.Буша и премьер-министра Ирака Нури аль-Малики на пресс-конференции перед иракскими журналистами. Неожиданно один из присутствующих в зале, журналист Мунтадар аз-Зейди, поднялся со своего стула и швырнул в американского президента поочередно оба своих ботинка со словами "Это прощальный поцелуй, собака!"
Дж.Буш ловко увернулся от летящей в него обуви. Один из ботинков с грохотом врезался в стену. Подоспевшие сотрудники безопасности скрутили и вывели журналиста из зала. Позже Дж.Буш отшутился: "Все, что я могу сказать, — ботинки были 10-го размера".
Герой инцидента был передан иракскому военному командованию для дальнейшего расследования.
Webloger.Ru – это проект о блоггерах и блогосфере. Здесь вы можете найти все самые интресные новости, интервью с известными блоггерами, статьи, обзоры новых сервисов и многое другое. Мы следим за всеми тенденциями и новинками блогоd. Этот проект призван оперативно информировать вас обо всех изменениях и событиях в блогосфере. советы блоггерам
Но самым большим преступлением его папства была не его роль в этом замалчивании и не неандертальское отношение к женщинам, а гротескная ирония, с которой Ватикан осудил презервативы как 'культуру смерти', хотя их использование могло спасти бессчетное число католиков в развивающемся мире от мучительной смерти от СПИДа. Папа отправляется на вечный покой с этими смертями на своих руках. Он был одним из величайших несчастий для христианской церкви после Чарльза Дарвина.
Эти ребята распиарят ваш бред так, что сам доктор Геббельс позавидовал бы. Форум веб-мастеров
Победительницей финала 58-го конкурса красоты «Мисс Мира 2008», который проходил в самом фешенебельном районе крупнейшего южноафриканского города Йоханнесбурга – Сэндтоне, стала 21-летняя сибирячка Ксения Сухинова, обладательница титула «Мисс Россия-2007». Эксперты прочили ей победу с самого начала: именно Ксения победила в важнейшем промежуточном конкурсе и возглавляла рейтинг участниц среди букмекеров.
Кроме Ксении Сухиновой в пятерку финалисток вошли «Мисс Индия» Парвати Оманакуттан (Parvathy Omanakuttan), «Мисс Тринидад и Тобаго» Габриэль Уолкотт (Gabrielle Walcott), «Мисс Ангола» Бриджит дос Сантос (Brigith dos Santos) и «Мисс ЮАР» Танси Коитзи (Tansey Coetzee), передает France Press.
За 8 лет работы коллективом был накоплен большой опыт создания эффективных веб-сайтов. Сегодня в портфолио студии более 400 работ. Большая их часть была создана студией для зарубежных клиентов. Ринго-Веб выступил в качестве субподрядчиков крупных веб-студий США. Сотрудничество с зарубежными партнерами помогло коллективу студии получить неоценимый опыт разработки сайтов и применять его на российском рынке веб-дизайна. Создание сайтов
Рыбалка, Охота и Туризм - Первая социальная сеть социальная сеть
